(no subject)

Я хожу в школу для старичков. Мы вместе учим иврит. Всего в группе 15 человек: одна француженка, двое из Уругвая, одна из Аргентины, один из Румынии. Остальные наши.
На первом занятии я поймала себя на том, что отношусь к ним как к детям: они не понимают ивритских букв, все время путают слова, постоянно подсказывают друг другу, глупо хихикают, когда им что-то кажется смешным, отвечают на вопросы учительницы хором, хотя она всегда спрашивает кого-то одного. А еще они разговаривают друг с другом на идиш.

А потом вдруг оказалось, что они взрослые, умные, эрудированные, остроумные и очень симпатичные люди. Причем, что удивительно, чем старше, тем симпатичнее. 
А муж и жена, москвичи, у которых четверо взрослых детей и девять внуков, держатся за руки, когда возвращаются домой.

(no subject)

Я хожу в школу для старичков. Мы вместе учим иврит. Всего в группе 15 человек: одна француженка, двое из Уругвая, одна из Аргентины, один из Румынии. Остальные наши.
На первом занятии я поймала себя на том, что отношусь к ним как к детям: они не понимают ивритских букв, все время путают слова, постоянно подсказывают друг другу, глупо хихикают, когда им что-то кажется смешным, отвечают на вопросы учительницы хором, хотя она всегда спрашивает кого-то одного. А еще они разговаривают друг с другом на идиш.

А потом вдруг оказалось, что они взрослые, умные, эрудированные, остроумные и очень симпатичные люди. Причем, что удивительно, чем старше, тем симпатичнее. 
А муж и жена, москвичи, у которых четверо взрослых детей и девять внуков, держатся за руки, когда возвращаются домой.